Неточные совпадения
Теперь он тешил себя заранее мыслью, как он
явится с двумя сыновьями своими на Сечь и скажет: «Вот посмотрите, каких я молодцов привел к вам!»; как представит их всем старым, закаленным в битвах товарищам; как поглядит на первые подвиги их в ратной
науке и бражничестве, которое почитал тоже одним из главных достоинств рыцаря.
После всех пришел Марк — и внес новый взгляд во все то, что она читала, слышала, что знала, взгляд полного и дерзкого отрицания всего, от начала до конца, небесных и земных авторитетов, старой жизни, старой
науки, старых добродетелей и пороков. Он, с преждевременным триумфом,
явился к ней предвидя победу, и ошибся.
Но, взамен того, мне известно как пять моих пальцев, что все эти биржи и банкирства я узнаю и изучу в свое время, как никто другой, и что
наука эта
явится совершенно просто, потому только, что до этого дойдет дело.
Прежде всего Сашка подействовал на супружеские чувства Привалова и разбудил в нем ревность к жене. За ней следят, ловят каждое ее слово, каждый взгляд, каждое движение… Сашка
является гениальным изобретателем в этой чудовищной травле. Счастливая наследница миллионов кончила сумасшествием и умерла в доме Бахарева, куда ее принесли после одной «
науки» мужа замертво.
Это черта любопытная; в последние лет десять стала
являться между некоторыми лучшими из медицинских студентов решимость не заниматься, по окончании курса, практикою, которая одна дает медику средства для достаточной жизни, и при первой возможности бросить медицину для какой-нибудь из ее вспомогательных
наук — для физиологии, химии, чего-нибудь подобного.
Наши профессора привезли с собою эти заветные мечты, горячую веру в
науку и людей; они сохранили весь пыл юности, и кафедры для них были святыми налоями, с которых они были призваны благовестить истину; они
являлись в аудиторию не цеховыми учеными, а миссионерами человеческой религии.
У всех энергических людей, поздно начинающих заниматься какой-нибудь
наукой,
является поползновение переставлять мебель и распоряжаться по-своему.
Как за последний якорь спасения, доктор хватался за святую
науку, где его интересовала больше всего психиатрия, но здесь он буквально приходил в ужас, потому что в самом себе находил яркую картину всех ненормальных психических процессов.
Наука являлась для него чем-то вроде обвинительного акта. Он бросил книги и спрятал их как можно дальше, как преступник избывает самых опасных свидетелей своего преступления.
По моему мнению, опасно ошибаются те государственные деятели и вожди, которые полагают, что образ мыслей людей (т. е. их философия)
является чем-то незначительным и что
наука, лишенная милосердия, не приводит к появлению правительства, лишенного милосердия — гибельного и для того, кто правит, и для тех, которыми правят…
Позитивизм
является одной из форм прекращения существования отвлеченной философии: он подчиняет философию позитивной
науке и в ней лишь приказывает искать источников питания.
Но ни в Греции, ни в Риме, нигде примера не находим, чтобы избран был судия мысли, чтобы кто дерзнул сказать: у меня просите дозволения, если уста ваши отверзать хотите на велеречие; у нас клеймится разум,
науки и просвещение, и все, что без нашего клейма
явится в свет, объявляем заранее глупым, мерзким, негодным. Таковое постыдное изобретение предоставлено было христианскому священству, и ценсура была современна инквизиции.
А между тем единственно для меня Пирогов в Париж телеграфировал и осажденный Севастополь на время бросил, а Нелатон, парижский гофмедик, свободный пропуск во имя
науки выхлопотал и в осажденный Севастополь
являлся меня осматривать.
И действительно, вслед за вторым письмом
явились ко мне Феогност и Коронат, шаркнули ножкой, поцеловали в плечико и в один голос просили принять их в свое родственное расположение, обещаясь, с своей стороны, добронравием и успехами в
науках вполне оное заслужить.
Проституцией заражена
наука, проституция — в искусстве, в нарядах, в мысли, а что же можно сказать против одного факта, который
является ничтожной составной частью общего «прогресса».
В мире германском человек, как свободное лицо, осуществляет идею в ее собственной области, как безусловную свободу, — здесь
является свободное государство и свободная
наука, то есть чистая философия.
Не раз указывал я, что путей сообщения у нас, можно сказать, не существует, что судоходство наше представляет зрелище в высшей степени прискорбное для сердца всякого истинного патриота, что в торговле главным двигателем
является не благородная и вполне согласная с предписаниями политико-экономической
науки потребность быть посредником между потребителем и производителем, а гнусное желание наживы, что земледелие, этот главный источник благосостояния стран, именующих себя земледельческими, не радует земледельца, а землевладельцу даже приносит чувствительное огорчение.
Потом
явились среднего возраста жрецы
науки, которые держали себя уже своими людьми.
Потом
явились еще и еще, и я мог наблюдать, как
наука росла на моих глазах.
В литературе, впрочем,
являлось до сих пор несколько деятелей, которые в своей пропаганде стоят так высоко, что их не превзойдут ни практические деятели для блага человечества, ни люди чистой
науки.
Но само собою разумеется, что в тех случаях, когда это чувство
является во всеоружии знания и ищет применений в
науке, оно приобретает еще большую цену.
Составленная из элементов самых разнообразных и никаким правилам не подчиненных, она представляет для пенкоснимательства арену тем более приличную, что на оную, в большинстве случаев,
являются люди, неискушенные в
науках, но одушевляемые единственно жаждой как можно более собрать пенок и продать их по 1 к. за строчку".
Одни доказывали, что преступно заниматься
наукой, пока она
является чужеядным растением на теле бедствующего народа…
По всей вероятности, с течением времени и будут
являться разные дополнения или пояснения к труду г. Устрялова со стороны наших ученых специалистов, дружными усилиями своими так усердно двигающих вперед русскую
науку.
Если
является книга, трактующая об ученых предметах, то уже публика и понимает, что это, верно, написано — во-первых, для движения
науки вперед, а во-вторых — для такого-то и такого-то специалиста (они всегда известны наперечет).
По взятии Азова Ромодановский писал уже к Петру таким образом: «Вем, что паче многих в трудех ты, господине, пребываешь и нам желаемое исполняешь, и по всему твоему делу мнил тя быть подобна многим: верою к богу — яко Петра, мудростию — яко Соломона, силою — яко Сампсона, славою — яко Давида, а паче, что лучшее в людех, чрез многие
науки изобретается и чрез продолжные дни снискательства их, то в тебе, господине, чрез малое искание все то
является, во всяком полном исправном том виде» (Устрялов, приложение к II тому, II, 65).
Наука и наши горные экономисты в этом случае обрушиваются на старателя, а не хотят видеть тех экономических условий, жертвой которых он
является.
Наука нынче представляет то же зрелище: она достигла высшего призвания своего; она
явилась солнцем всеосвещающим, разумом факта и, следственно, оправданием его; но она не остановилась, не села отдыхать на троне своего величия; она перешла свою высшую точку и указывает путь из себя в жизнь практическую, сознаваясь, что в ней не весь дух человеческий исчерпан, хотя и весь понят.
Едва прошло десять лет после смерти Гёте и Гегеля, величайших представителей искусства и
науки, как самый Шеллинг, увлеченный новым направлением, стал делать совершенно иные требования, нежели с которыми
явился проповедовать
науку в начале XIX века.
Наука взялась отвечать на него; едва она высказала ответ,
явилась у людей потребность выхода из
науки — второй признак совершеннолетия.
Последняя глава).], что доказано ясно тем, что современная философия есть абсолютная философия, а
наука всегда
является тожественною эпохе — но как ее результат, т. е. по совершении в бытии.
С другой стороны, может, тут раскроется великое призвание бросить нашу северную гривну в хранилищницу человеческого разумения; может, мы, мало жившие в былом,
явимся представителями действительного единства
науки и жизни, слова и дела.
Но из опасения зла, не желая лишить свой народ всех выгод образованности и, таким образом,
явиться в глазах Европы противницею просвещения, императрица продолжала покровительствовать
наукам, только решилась сама наблюдать за правильным ходом развития понятий нашего общества.
Приближалось для Печорина время экзамена: он в продолжение года почти не ходил на лекции и намеревался теперь пожертвовать несколько ночей
науке и одним прыжком догнать товарищей: вдруг
явилось обстоятельство, которое помешало ему исполнить это геройское намерение.
Литература потянулась как-то сонно и вяло; новых органов литературных не
являлось, да и старые-то едва-едва плелись, мурлыча читателям какие-то сказочки; о живых вопросах вовсе перестали говорить; появились какие-то библиографические стремления в
науке; прежние деятели замолкли или стали выть по-волчьи.
Делая это сравнение, мы хотим сказать, что поэзия и вообще искусства,
науки слагаются по жизни, а не жизнь зависит от поэзии, и что все, что в поэзии
является лишним против жизни, т. е. не вытекающим из нее прямо и естественно, все это уродливо и бессмысленно.
Когда слухи об этом дошли до Киева и богослов Халява услышал наконец о такой участи философа Хомы, то предался целый час раздумью. С ним в продолжение того времени произошли большие перемены. Счастие ему улыбнулось: по окончании курса
наук его сделали звонарем самой высокой колокольни, и он всегда почти
являлся с разбитым носом, потому что деревянная лестница на колокольню была чрезвычайно безалаберно сделана.
Явные и постоянные черты всякой реакции всегда выражаются в том, что победители начинают бояться разума, которым они пользовались как оружием и силу которого хорошо знают; побежденные же сомневаются в силе разума, мировое творческое значение которого не вполне ясно им, ибо побежденным
является народ, а его, как известно, не очень охотно знакомят с могуществом разума и
науки.
Когда они убедились, что можно, выехать на бескорыстии, — они преследуют взятки; видя, что просвещение пошло в ход, они кричат о святости
наук, о любви к знанию; догадавшись, что идеи гуманности и правды одолевают старые начала угнетения и лжи, они
являются везде защитниками слабых, поборниками справедливости и т. п.
Медицина есть
наука о лечении людей. Так оно выходило по книгам, так выходило и по тому, что мы видели в университетских клиниках. Но в жизни оказывалось, что медицина есть
наука о лечении одних лишь богатых и свободных людей. По отношению ко всем остальным она
являлась лишь теоретическою
наукою о том, как можно было бы вылечить их, если бы они были богаты и свободны; а то, что за отсутствием последнего приходилось им предлагать на деле, было не чем иным, как самым бесстыдным поруганием медицины.
С тех пор прошло более двух веков; медицина сделала вперед гигантский шаг, во многом она стала
наукой; и все-таки какая еще громадная область остается в ней, где и в настоящее время самыми лучшими учителями
являются Сервантес, Шекспир и Толстой, никакого отношения к медицине не имеющие!
Прошло много времени, прежде чем я свыкся с силами медицины и смирился перед их ограниченностью. Мне было стыдно и тоскливо смотреть в глаза больному, которому я был не в силах помочь; он, угрюмый и отчаявшийся, стоял передо мною тяжким укором той
науке, которой представителем я
являлся, и в душе опять и опять шевелилось проклятье этой немощной
науке.
Явился Листер, ввел антисептику, она сменилась еще более совершенной асептикой, и хирурги из бессильных рабов гнойного заражения стали его господами; в настоящее время, если оперированный умирает от гнойного заражения, то в большинстве случаев виновата в этом уж не
наука, а оператор.
Объяснения эти удовлетворяли и бедных и богатых, в особенности богатых, очень долго. Но пришло время, когда объяснения эти стали недостаточными. И тогда
явилось новое объяснение в виде
науки политической экономии, открывшей законы, по которым выходит, что распределение труда и пользование им зависит от спроса и предложения, от капитала, ренты, заработной платы, ценности, прибыли и т. д.
Тотчас же
явилась мода на публичные лекции, но увы! — для многих целью этой моды далеко не была одна
наука.
— То, что она (
наука) добывает путем доказательств, для религии
является просто абсолютным фактом.
Фактической предпосылкой для наукоучения Канта
явился, несомненно, Ньютон, и общий вопрос о возможности
науки для Канта конкретно формулировался так: как возможен Ньютон, если и поскольку он возможен?
При этом ему, разумеется, приходится считаться с указаниями опыта и социальной медицины, каковой в сущности и
является социальная
наука.
Со стороны
науки это было бы лишь выражением полнейшего религиозного индифферентизма и даже нигилизма, и, наоборот, научное изучение религии
является выражением своеобразного научного благочестия.
Ученые испытывают суеверный страх перед
наукой и
являются сплошь и рядом ее рабами, а не господами.
Мы принимали присягу после 19 февраля. Смерть Николая никого из нас не огорчила, но и никакого ликования я что-то не припомню. Надежд на новые порядки тоже не
являлось и тогда, когда мы вернулись с вакаций. И в наших мечтах о Дерпте нас манили не более свободная в политическом смысле жизнь, даже не буршикозные вольности, а возможность учиться не как школьникам, а как настоящим питомцам
науки.